Религии подобны светлячкам: для того чтобы светить, им нужна темнота.
... любая религия стремится к тому, чтобы занять исключительное место.
«Прочь разум» — в этом и состоит истинная религия.
Аргументы в пользу метафизики зачастую опираются на её мнимую необходимость для объяснения различных несовершенств, несчастий, страданий, не имеющих вознаграждения в этом мире. Круг подобной «метафизической солидарности» исключает все существа, кроме человека (в христианстве и близких к нему религиях). Для биолога, отчетливо представляющего бездонность океана страданий, каковым является история жизни на Земле, подобная позиция столь же смешна, сколь ужасна. Ведь за пределы нашего уважения к чужим правам, этой нашей мифотворческой лояльности, выбрасывается вся миллиардолетняя история видов, а наша лояльность охватывает только её микроскопическую частицу, лишь несколько тысячелетий существования на Земле одной из ветвей приматов — и то только потому, что мы принадлежим к этой ветви.
Бог — для мужчин, религия — для женщин.
Боль жизни гораздо могущественнее интереса к жизни, вот отчего религия всегда будет одолевать философию.
Большая часть споров из-за религии напоминает ссору двух мужчин из-за женщины, которая обоим им безразлична.
Будь мы так религиозны, как утверждает статистика, нам не нужно было бы столько полиции.
В делах религии энтузиазм всегда начинает постройку, но ловкость всегда завершает её.
В каждой религии религиозный человек есть исключение.
В одних религиях почитают мучеников, в других — палачей.
В религии всё истинно, кроме проповедей, и все исполнено добра, кроме священников.
В религии я верю всему, что могу понять, а ко всему остальному отношусь с уважением.
В темные времена народами лучше всего руководили с помощью религии, — ведь в полной темноте слепой является лучшим проводником: он различает дорогу и тропы лучше зрячего.
В фашистском государстве религия рассматривается, как одно из наиболее глубоких проявлений духа, поэтому она не только почитается, но пользуется защитой и покровительством.
В храме все должны быть серьёзны, кроме того, кто является предметом культа.
Ваша так называемая религия действует как опий: она завлекает и приглушает боли вместо того, чтобы придать силы.
Великие религии следуют теми же путями, что и великие эпидемии.
Все без исключения религии были проникнуты фанатизмом и удовлетворяли его потоками человеческой крови.
Все разнообразные культы, преобладавшие в римском мире, народ считал одинаково истинными, философы — одинаково ложными, а чиновники — одинаково полезными.
Все религии духовного характера придуманы человеком. Ничем иным, как своим плотским мозгом, он сотворил целую систему богов. У человека есть эго, его скрытое «я» и, лишь потому, что не в силах смириться с ним, он вынужден обособлять его вне себя в некоем великом спиритуальном создании, именуемым «богом».
Все религии живы ересью, то есть внезапными вспышками веры. Только мертвая религия не знает ересей.
Все религии основаны на страхе многих и ловкости нескольких.
Все религии основывали нравственность на покорности, то есть на добровольном рабстве.
Все религии чужды природе и страшны для здравого смысла, сколько-нибудь сильный разум смеётся над ними и испытывает к ним отвращение.
Все религии — попытка выразить невыразимое, и каждая новая религия создает для этого свой язык.
Все религиозные культы, существовавшие в Древнем Риме, народ считал одинаково истинными, философы — одинаково ложными, а правители — одинаково полезными.
Все религиозные организации существуют тем, что продают себя богачам.
Все споры о религии напоминают ссору двух мужчин из-за женщины, которую ни один из них не любит.
Все умные люди исповедуют одну и ту же религию. Какую? Умные люди никогда об этом не говорят.
Всякий человек, почти всякий, есть центр крошечной религии, особенной, таинственной, своей. Нет двух людей с абсолютно тождественной религией.
Дело совсем уж скверно, если религии позволено вмешиваться в личную жизнь.
Для меня религия всегда была раной, а не повязкой на рану.
Для молитвы достаточно нескольких слов, иначе религия становится литературой.
Для религии нет ничего губительнее безразличия.
Для религии только святое — истина, для философии только истина свята.
Для тела папы нужно не более пядей земли, чем для тела пономаря.
Духовенство было бы весьма недовольно, если бы его духовный мир оплачивался духовно.
Единственная истинная религия — это нравственность, основанная на истинных принципах.
Единственная разница между религией и сектой заключается в количестве недвижимости, которой они обладают.
Ересь — жизнь религии. Еретиков создаёт вера. Если религия мертва, ереси исчезают.
Если вы предоставите ваши законы судьям, а вашу религию священникам, то вскоре обнаружится, что у вас нет ни законов, ни религии.
Если вы хотите основать новую религию, дайте себя распять и на третий день воскресните.
Если люди настолько плохи, обладая религией, кем бы они были без неё?
Если меня спросят, почему в моем сердце нет никакой религии, то я отвечу, что я утратил её по вине самой же религии.
Если меня спросят, почему в моем сердце нет никакой религии, то я отвечу, что я утратил ее по вине самой религии.
Если религия не может продемонстрировать ничего лучшего в своих усилиях дать человечеству счастье, культурно объединить его и нравственно обуздать, то неизбежно встает вопрос, не переоцениваем ли мы её необходимость для человечества и мудро ли мы поступаем, основываясь на ней в своих культурных запросах.
Есть слабые люди, для которых религия имеет силу.
Ещё никакая религия, ни прямо, ни косвенно, ни как догма, ни как аллегория, не содержала в себе истины. Ведь все они порождены страхом и нуждою, все они прокрались в существование кривыми дорогами разума.
Из всех войн, которые народы вели между собою огнём и мечом, религиозные были самыми кровопролитными.
Излюбленным приёмом защитников религии являются ссылки на взгляды великих людей. Авторитет некоторых из них несомненен, но в данном случае спекуляции на их мнении в большинстве случаев совершенно несостоятельны: раньше всего нужно учитывать время, о котором идёт речь. В прошлом, скажем, в средние века, религиозная идеология была преобладающей, а современная наука только зарождалась. Каким же аргументом в пользу существования Бога может в начале XXI века служить, например, мнение замечательного учёного Паскаля, скончавшегося в 1662 г.?
Истиная религия всегда та, на чьей стороне государь и палач.
Истинная религия всегда та, на чьей стороне государь и палач.
Истинная религия не есть религия разума, но она не может быть противна разуму.
Историческое развитие религии состоит в её постепенном исчезновении.
Каждый шаг прогресса в науке заставляет отступать религию.
Как в промышленности, так и в религиях вредна система монополии, свободная конкуренция сохраняет их силу.
Как только религия приобретает господство, ее противниками становятся все те, кто были ее первыми последователями.
Каких великолепных глупцов делает из людей религия!
Католицизм – очень жестокая религия. Мы будто всегда ждем наказания.
Когда дело идёт о вопросах религии, люди берут на себя грех изворотливой неискренности и интеллектуальной некорректности.
Когда один человек одержим иллюзиями — это называют умопомешательством. Когда много людей одержимо иллюзиями — это называют Религией. — Приписывается Докинзом Роберту Пирсигу, но до 2006 г. использование фразы не найдено, вероятно, это парафраз мысли Фридриха Ницше из «По ту сторону добра и зла»: «Безумие единиц — исключение, а безумие целых групп, партий, народов, времён — правило.»
Когда у какой-либо одной религии возникает претензия заставить всё человечество принять её доктрину, она становится тиранией.
Компромисс между наукой с религией: Бог создал обезьяну.
Кончились времена охоты на ведьм теперь ведьмы охотятся на нас.
Люди будут спорить из-за религии, писать о ней книги, сражаться и умирать за неё, — но только не жить по ней.
Между опиумом и религией существует большее родство, нежели большинство людей себе может представить.
Между религией и добродетелью нет ничего общего.
Между религией и настоящей наукой нет ни родства, ни дружбы, ни вражды: они на разных планетах.
Мифология — это то, во что верят взрослые, фольклор — то, что рассказывают детям, а религия — то и другое.
Можно выдумать религию по заказу, но нельзя в неё по заказу уверовать.
Мучеников, истреблённых религий не канонизируют.
Мы выбираем свою религию не в большей степени, чем язык, на котором мы говорим.
Мы должны уважать религию наших ближних, но лишь в том смысле и в той мере, в какой мы уважаем их убеждение, что их жены — красавицы, а их дети — вундеркинды.
Наука может быть создана только теми, кто насквозь пропитан стремлением к истине и пониманию. Но источник этого чувства берёт начало из области религии. Оттуда же — вера в возможность того, что правила этого мира рациональны, то есть постижимы для разума. Я не могу представить настоящего учёного без крепкой веры в это. Образно ситуацию можно описать так: наука без религии — хрома, а религия без науки — слепа.
Наука охватывает факты и оспаривает мнения, религия охватывает мнения и оспаривает факты.
Наша религия — религия неравенства.
Наше сочувствие религиозной старине не нравственное, а только художественное: мы только любуемся её чувствами, не разделяя их, как сладострастные старики любуются молоденькими девицами, не будучи в состоянии любить их.
Не религия цивилизовала человека, а человек пивилизоваз религию.
Не удивительно ли, что люди так часто воюют за религию и так редко живут по ее предписанию?
Невозможно надеяться на рай одной религии, не рискуя попасть в ад всех других.
Несомненно, Библия остается и навсегда останется важным историческим и художественным произведением. Но с развитием науки Библия, Коран и вся сопутствующая им литература полностью потеряли роль каких-то «священных сочинений». Тот факт, что многие миллионы людей все ещё остаются религиозными, является результатом необразованности широких масс. Достаточно сказать, что сегодня на земном шаре около миллиарда человек, то есть примерно шестая часть всего населения, не умеют читать и писать. А среди тех, кто это умеет, подавляющее большинство не знакомы с азами современных физики и биологии. Их вера в Бога вполне аналогична вере в гороскопы.
Нет такого человека, у которого не было бы религиозной потребности — потребности в системе ориентации и объекте для служения, но это ничего не говорит нам о специфическом контексте ее проявления. Человек может поклоняться животным, деревьям, золотым или каменным идолам, невидимому богу, святому человеку или вождям с дьявольским обличьем, он может поклоняться предкам, нации, классу или партии, деньгам или успеху, его религия может способствовать развитию разрушительного начала или любви, угнетению или братству людей, она может содействовать его разуму или приводить разум в состояние паралича, человек может считать свою систему религиозной, отличающейся от систем светского характера, но может также думать, что у него нет религии, и интерпретировать свое служение определенным, предположительно светским, целям — таким, как власть, деньги или успех, — лишь как заботу о практическом и полезном. Вопрос не в том, религия или ее отсутствие, но в том, какого рода религия: или это религия, способствующая человеческому развитию, раскрытию собственно человеческих сил, или религия, которая эти силы парализует. — «Психоанализ и религия» (1950)
Ни один человек с чувством юмора не был основателем религии.
Ни одна религия не может ничего сделать для человечества, потому что она не является опытным знанием. Конечно, она уменьшает «боль бытия» для индивидуумов, — а мимоходом увеличивает сумму несчастий, мучающих всех, именно вследствие своей беспомощности и бездеятельности по отношению к массовым проблемам. Так что её нельзя защищать даже с прагматической точки зрения как полезное орудие, потому что это орудие плохое, беспомощное перед лицом главных проблем человечества.
Никогда воображение человека не могло замкнуться в ограниченных рамках его шестидесятилетней жизни, никогда его душе не могло хватить несовершенных радостей этого мира. Среди всех живых существ только человек испытывает естественное отвращение к жизни и в то же время страстно хочет жить, он и презирает жизнь, и страшится небытия. Под влиянием этих различных чувств его душа стремится к созерцанию другого мира, и путь в этот мир ему указывает религия. Таким образом, религия представляет собой особую форму надежды, она так же присуща человеку, как и обычная надежда. И если люди и отдаляются от веры, то лишь в силу заблуждений ума и вследствие нравственного насилия над своей природой. Их склонность к религии непреодолима. Неверие — это исключение из правила, естественным состоянием человечества является вера.
Одна и та же религия существенно изменяет своё содержание соответственно степени экономического развития исповедующих её народов.
Одна религия так же правдива, как любая другая.
Одно из величайших утешений религии состоит в том, что иногда вы в состоянии заполучить Бога и задать ему хорошую порку. Люди смеются над глупостью дикарей, избивающих своих богов, когда их молитвы не находят ответа, но насмешники сами при этом оказываются в дураках и являются дикарями.
Опиум похож на религию, как иллюзионист на Иисуса.
Организованная религия — это паутина из тысячи доктрин, ритуалов и навязанных верований, в центре которой находится Бог — Великий Паук. В этой паутине люди гибнут.
Официальная религия неизменно превращается в организацию, преследующую своекорыстные интересы, и, таким образом, неизбежно становится реакционной силой, противостоящей изменениям и прогрессу.
По-моему, религия ― это такая народная, домашняя, родная, задушевная вещь, что не может быть международной.
Поверхностная философия склоняет человеческий ум к атеизму, глубина — к религии.
Подавляющее большинство человечества состоит из слабых духом и глупцов, массам нужна религия, чтобы избегать порока и следовать путем добродетели.
Пока есть мошенники и дураки, будут и религии.
Похоже, что религия с возрастом впала в детство, и теперь, как и в детстве, её необходимо подкармливать чудесами.
Предрассудок – религия слабых умов.
Проповедь человеком религии не означает, что он религиозен.
Религии отличаются друг от друга только декорациями.
Религии, наиболее близкие друг к другу, в то же время и наиболее враждебны одна другой.
Религии, подобно хамелеонам, окрашиваются в цвет почвы, на которой они живут.
Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия — это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа. Упразднение религии, как иллюзорного счастья народа, есть требование его действительного счастья. Требование отказа от иллюзий о своём положении есть требование отказа от такого положения, которое нуждается в иллюзиях. Критика религии есть, следовательно, в зародыше критика той юдоли плача, священным ореолом которой является религия. Критика сбросила с цепей украшавшие их фальшивые цветы — не для того, чтобы человечество продолжало носить эти цепи в их форме, лишённой всякой радости и всякого наслаждения, а для того, чтобы оно сбросило цепи и протянуло руку за живым цветком. Критика религии освобождает человека от иллюзий, чтобы он мыслил, действовал, строил свою действительность как освободившийся от иллюзий, как ставший разумным человек, чтобы он вращался вокруг себя самого и своего действительного солнца. Религия есть лишь иллюзорное солнце, движущееся вокруг человека до тех пор, пока он не начинает двигаться вокруг себя самого. Задача истории, следовательно, — с тех пор как исчезла правда потустороннего мира, — утвердить правду посюстороннего мира. Ближайшая задача философии, находящейся на службе истории, состоит — после того как разоблачён священный образ человеческого самоотчуждения — в том, чтобы разоблачить самоотчуждение в его несвященных образах. Критика неба превращается, таким образом, в критику земли, критика религии — в критику права, критика теологии — в критику политики.
Религиозные убеждения прекрасный предлог, чтобы делать людям гадости.
Религиозные фанатики могут прослыть мудрецами единственно потому, что они безумны общим безумием.
Религия больше и нечестивых сама и преступных деяний рождала…
Религия большей части людей — это то, во что им хотелось бы верить, а не то, во что они действительно верят.
Религия везде, для всех народов, была только уздою.
Религия есть акт самоопустошения человека.
Религия есть лишь иллюзорное солнце, движущееся вокруг человека до тех пор, пока он не начинает двигаться вокруг себя самого.
Религия есть не что иное, как искусство занимать ограниченный ум человека предметом, которого он не в состоянии понять.
Религия есть один из видов духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой на других, нуждою и одиночеством. Бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, в чудеса и т. п. Того, кто всю жизнь работает и нуждается, религия учит смирению и терпению в земной жизни, утешая надеждой на небесную награду. А тех, кто живет чужим трудом, религия учит благотворительности в земной жизни, предлагая им очень дешевое оправдание для всего их эксплуататорского существования и продавая по сходной цене билеты на небесное благополучие. Религия есть опиум народа. Религия — род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь.
Религия есть самосознание Бога.
Религия есть самосознание и самочувствование человека, который или еще не обрел себя, или уже снова себя потерял.
Религия есть сознание бесконечного.
Религия есть соперничество взрослого и живущего в нём ребёнка. Религия — это инкапсулированные прошлые верования: мифология, которая построена на иносказаниях, скрытых допущениях веры во вселенную, те верования, которые возвещали попытки человека найти в себе силу, всё это смешивалось с мизерным просвещением. И всегда окончательной невысказанной заповедью является: „Ты не станешь вопрошать!“
Религия есть целостная реакция человека на жизнь.
Религия заключается в добре, а не в жалкой теологической болтовне.
Религия и законы — пара костылей, которую не следует отнимать у людей, слабых на ноги.
Религия мешает людям видеть, потому что она под страхом вечных наказаний запрещает им смотреть.
Религия не выдумана человеком. Человек выдуман религией. — далее поясняется, что мифы постепенно заполняют коллективное сознание человечества, формируя его
Религия не делает нас лучше, но она мешает нам стать гораздо хуже.
Религия никогда не сможет реформировать человечество, потому что религия — это рабство.
Религия оскорбляет человеческое достоинство. С ней или без неё хорошие люди будут вершить добро, а плохие делать зло. Но, чтобы хорошие люди делали зло — тут нужна религия.
Религия по существу своему враг человеческих радостей и человеческого благоденствия. Что такое святой с точки зрения всех религий? Это человек, который молится, постится, занимается самоистязанием, бежит от мира, которому, как сове, хорошо только в полном одиночестве.
Религия побеждает, либо преследуя другие религии, либо будучи преследуемой.
Религия представляет собой узду для людей, неуравновешенных по характеру или пришибленных обстоятельствами жизни. Страх перед богом удерживает от греха только тех, кто не способен сильно желать или уже не в состоянии грешить.
Религия противоречит нравственности тем самым, что она противоречит разуму.
Религия расценивается обычными людьми как правда, умными — как ложь, а правителями — как полезность.
Религия только одна, но в сотне обличий.
Религия умирает в тот момент, когда доказана её непогрешимость.
Религия утешает лишь тех, кто не способен охватить ее в целом, туманные обещания наград могут соблазнить только тех людей, которые не в состоянии задуматься над отвратительным, лживым и жестоким характером, приписываемым религией Богу.
Религия это не что иное, как цепи, выдуманные для того, чтобы закрепить узы политического гнета.
Религия – это искусство одурманивать людей с целью отвлечь их от мысли того зла, которое причиняют им в этом мире власть имущие.
Религия – это убеждение, что все происходящее с нами необычайно важно. И именно поэтому она будет существовать всегда.
Религия — болезнь души.
Религия — важный предмет в женских школах. Она, как бы на неё ни смотреть, есть надежнёйшая гарантия для матерей и мужей. Школа должна научить девушку верить, а не думать.
Религия — Дочь Надежды и Страха, объясняющая Невежде природу Непознаваемого.
Религия — индивидуальное искусство, которым каждый занимается за счет своих собственных ресурсов и на свой собственный лад, а для нерелигиозных людей имеется суррогат в виде уже готовых религий.
Религия — не то, что религиозные мнения. Религия — одна, как солнце одно для всего земного шара, религиозные же мнения многочисленны, подобно лучам солнца.
Религия — общечеловеческий навязчивый невроз.
Религия — распространенный суррогат веры.
Религия — сон человеческого духа. Но и во сне человек находится на земле, а не на небе.
Религия — это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа.
Религия — это искусство одурманивать людей с целью отвлечь их мысли от того зла, которое причиняют им в этом мире власть имущие…
Религия — это ни что иное, как цепи, выдуманные для того, чтобы закрепить узы политического гнёта.
Религия — это род опиума, который дают народу, чтобы убаюкать его сладкими фантазиями, утешив таким образом насчет гнетущих его несправедливостей. Недаром всегда так быстро возникает альянс двух важнейших политических сил, государства и церкви. Обе эти силы заинтересованы в сохранении иллюзии, будто добрый боженька если не на земле, то на небе вознаградит тех, кто не возмущался против несправедливостей, а спокойно и терпеливо выполнял свой долг. Вот почему честная констатация того, что этот бог есть просто создание человеческой фантазии, считается худшим смертным грехом.
Религия — это убеждение, что всё происходящее с нами необычайно важно. И именно поэтому она будет существовать всегда.
Религия ― это безумная попытка найти в космосе ответ своим человеческим чувствам.
Религия ― это то утешение бедняков, которого мы не смеем, не должны отнимать, ― это все, что осталось неприкосновенного у бедных людей.
Религия, не идущая на компромиссы, не может быть всеобщей. Религия, идущая на компромиссы, не может быть священной.
Религия, не покровительствуемая правительством, обыкновенно проявляет большую живучесть, чем покровительствуемая.
Религия, скроенная по мерке нашего ума, не была бы религией по мерке наших потребностей.
Религия— это слабость, которая чаще всего присоединяется к другим человеческим слабостям.
С религией получается то же, что с азартной игрой: начавши дураком, кончишь плутом.
С того момента, как религия стала домогаться помощи философии, её гибель неотвратима.
Секта становится религией, когда от убийства своих приверженцев переходит к убийству неверных.
Сила религии являет собой самую могучую силу, ибо она желает властвовать над духом. Миновало то время, когда человечество в своей глупости нуждалось в религиозном поводыре. Ныне требуется просвещенный духовник, ибо человек всё ещё не умеет идти сам, полагаясь на свой разум. Поэтому сегодня продвигать жизнь вперед лучше всех потенциально мог бы бывший атеист, которого атеизм научил верить лишь в собственную силу.
Среди приверженцев каждой религии религиозные люди составляют исключение.
Среднему статистическому пошлому человеку не нужна, даже тяжела религия. Она нужна только очень маленьким и очень большим людям: первых она поднимает, а вторых поддерживает на высоте. Средние пошлые люди не нуждаются ни в подъёме, потому что им лень подниматься, ни в опоре, потому что им некуда падать.
Странное дело! Во все времена негодяи старались маскировать свои гнусные поступки преданностью интересам религии, нравственности и любви к отечеству.
Существует лишь два типа людей, которым светит надежда: человек, почувствовавший прикосновение Бога и тянущийся к нему, а также скептик или самоуверенный атеист. Но что касается описателей религий и подражателей свободной мысли, то это мертвые души, которые следуют за смертью, называя её жизнью.
Сущность религии, заключается в наборе идей, называемых священными, заветными и тому подобное. При этом имеют в виду следующее: «Вот идея или мнение, и про них нельзя говорить ничего плохого — нельзя, и точка». — «Почему нельзя?» — «Потому что!» Если кто-то голосует за партию, с платформой которой вы не согласны, вы можете спорить об этом сколько душе угодно, каждый из вас будет отстаивать свою точку зрения, но никто при этом не обидится. Если кто-то считает, что нужно увеличить или уменьшить налоги, это можно сделать предметом дискуссии. С другой стороны, когда кто-то заявляет: «Мне нельзя по субботам нажимать на выключатель», мы говорим: «Конечно-конечно, я понимаю». Почему мы имеем полное право поддерживать лейбористов или консерваторов, республиканцев или демократов, ту или иную экономическую модель, «Macintosh» или «Windows» — но иметь собственное мнение о возникновении Вселенной, о том, кто её создал… нельзя, это священно?.. У нас уже вошло в привычку не бросать вызов религиозным идеям, но смотрите, какой поднялся переполох, когда Ричард это сделал! Все просто разъярились, потому что такие вещи говорить не положено. Но, глядя на вещи трезво, нет иных причин не делать этого, кроме устоявшейся привычки не обсуждать эти идеи так же открыто, как и все остальные. — перевод: Н. Смелкова, 2008
То, что мы меньше всего знаем, лучше всего годится для обожествления.
Только та религия хороша, над которой можно подшучивать.
Тот, кто остается верен своей религии только потому, что он был в ней воспитан, имеет столько же оснований гордиться своим христианством или мусульманством, сколько тем, что не родился слепым или хромым. Это — счастье, а не заслуга.
Убеждение мыслителей, будто отдельным людям достаточно жить, следуя прекраснейшим этическим нормам, которые вытекают из самой гармоничной религии, и тогда автоматически возникнет идеальная гармония в масштабе всего общества, — это утверждение столь же ложно, сколь и соблазнительно. Ведь общество надлежит рассматривать не только как человеческий коллектив, но и как материальную, физическую систему. Тот, кто расценивает его лишь как собрание личностей, заблуждается не меньше того, кто захотел бы поступать с ним, как с системой молекул. Для отдельного человека может быть хорошо одно, а для общества как целого — другое, и тут необходимо компромиссное решение, основанное на всестороннем знании. В противном случае, даже если каждый будет поступать так, как велит ему дух божий, общество, которое из этого само собой возникает, может оказаться чем-то ужасающим.
Хеппи энд – вот наша национальная религия.
Хорошо воспитанные люди не беседуют в обществе о погоде и о религии.
Человек есть единственное животное, обладающее истинной религией — несколькими истинными религиями.
Человек по своей природе религиозное существо, атеизм противоречит не только нашему разуму, но и нашим инстинктам.
Человек — религиозное животное, единственное животное, которое любит ближнего своего, как самого себя, и перерезает ему глотку, если расходится с ним в богословских вопросах.
Человек — скорее религиозное, чем разумное существо, поскольку у всех прочих существ можно обнаружить хоть сколько-нибудь разума, но ничего похожего на религию.
Человеком можно завладеть только с помощью его религии, а не вашей.
Человеку бывает сущим облегчением отдать свою «свободу» и приобрести чувство «верной» «спасённости». Из этого явления массовой психологии умные и властолюбивые люди давно уже сделали вывод: «религиозная автономия вообще людям не по силам, они лишены духовного зрения и призваны к церковной покорности».,…, …отказ от религиозной самодеятельности есть отказ от духа религии. Однако настоящая религиозная вера — духовна и покоится на свободном и целостном приятии веруемого содержания
Что касается религии, то заботу о ней предоставьте самому верховному Существу. Тут мы в потёмках и подвержены всяческим заблуждениям. Кто из нас настолько высокомерен, чтобы утверждать, что его путь самый верный?
Что сивуха для брюха, то религия для духа.
Что это за религия, которая осуждает ненависть, но ещё больше — любовь?
Я вижу в религии не столько таинство воплощения, сколько таинство общественного строя. Она вносит в мысль о рае идею равенства, которая спасает богатых от резни со стороны бедных. (Часто цитируется как «Религия — это то, что удерживает бедных от убийства богатых» (англ. Religion keeps the poor from killing the rich)) — Цитируется по книге Жюля Берто «Napoleon in His Own Words» в переводе на английский язык
Я желала бы принадлежать к религии, которая не давала бы людям ненавидеть и бояться друг друга, равно вредить друг другу.
— Я против всякой религии! — бодро отвечает кандидатка. — Гм… ну, это хорошо. А вот с детьми если придёт… — Религия — дурман для народа! — уверенно отвечает учительница. — Ну да. Но если с детьми придётся… — Да, церковь отделена от государства!
…Религия есть самосознание и самочувствование человека, который или ещё не обрел себя, или уже снова себя потерял.
Темы по буквам
