Нужно жить и учиться, но пока научишься, жить уже поздно.
Век живи — век учись, и дураком помрёшь.
Век живи — век учись, и ты наконец достигнешь того, что, подобно мудрецу, будешь иметь право сказать, что ничего не знаешь.
Великое искусство научиться многому это браться сразу за немногое.
Величайшие люди в истории редко бывали лучшими учениками, а лучшие ученики редко становились великими людьми.
Вопрос не в том, что в школе, в вузе большинство учится с трудом на троечки, а в том, что они будут учить как, жить, работать тех, кто относился к учебе серьезно.
Гуманисты утверждают, что процесс обучения протекает наиболее успешно при наличии у ребенка интереса и желания. Верно. Но как сделать так, чтобы этот интерес и желание у него появились? В этом и есть вся суть вопроса, на который до сих пор нет вразумительного ответа.
Думаю, что всё мало-мальски ценное, чему я научился, приобретено мною путём самообразования.
И вот Илья Петрович ,Чайковский,, ничего никому не говоря, ни даже брату, ходившему «под француза», с которым принято советоваться во всех делах, едет к Кюндигеру, тому самому петру́шиному учителю], которому пришлось отказать когда-то и о котором все говорят, как о человеке понимающем. Он решил спросить его: есть ли у сына талант? И Кюндигер любезно отвечает ему: нет. У Петра Ильича Чайковского музыкального таланта нет. Есть способности, он, право, недурно играет. Но дальше что? Нет, для музыкальной карьеры он не годится. Да и поздно начинать: ему скоро двадцать один год.
Искусство обучения есть искусство будить в юных душах любознательность и затем удовлетворять её.
Лучше изучить лишнее, чем не изучить ничего.
Людей учить трудно, а морочить легко.
Люди учатся, как говорить, а главная наука как и когда молчать.
Люди учатся, когда они учат.
Сам не умеешь — научи другого.
Студенты быстро усваивали материал, писали контрольные и с легким сердцем забывали пройденное. Как и прочие молодые, здоровые организмы, они быстро освобождались от всего вредного, раздражающего или просто надоедливого. Разумеется, они освобождались и от всего полезного, стимулирующего мысль или дающего пищу для размышлений. Об этом, возможно, стоило бы пожалеть, но такова уж неизбежная сторона процесса образования, с которой должен свыкнуться всякий преподаватель.
Те, кто учит нас уму-разуму, обычно не обращаются к нашему интеллекту.
Тем не менее, пребываю в тоске и скорби, сетуя на отсутствие целомудрия в мире,, сожалея, что не приобрёл учеников. Я огорчён, что в союзе патриотов нет выдающихся, что взяв на себя обязанности рыцарей, они, растеряли своих людей., Несмотря на мои непременные старания превратиться в одинокого (ду), я никак не могу этого добиться. Настоящее время представляет собой эпоху, когда духи и мудрецы покинули этот мир, но я не могу декламировать стихи наподобие Куан Цзеюя или водрузить на голову таз, как Пан Цзыцин. Ради будущих поколений я ,готов, измазаться в грязи. Даю слово.
Тем, кто хочет учиться, часто вредит авторитет тех, кто учит.
Только самые мудрые и самые глупые не поддаются обучению.
Тот, кто не способен учиться, принимается учить.
Учительство — не утраченное искусство, но уважение к учительству — утраченная традиция.
Учить себя самого — благородное дело, но еще более благородное учить других, кстати, последнее куда легче.
Учить это учиться вдвойне.
Чем легче учителю учить, тем труднее ученикам учиться.
Чтобы обучить другого, требуется больше ума, чем чтобы научиться самому.
Я выучился молчанию у речистого, терпимости — у нетерпимого и доброте у недоброго, но как ни странно, я не испытываю ни малейшей признательности к этим учителям.
…если долго чему-то учишь других, самого себя начинаешь воспринимать со стороны.
Темы по буквам
