Общество — коллективная неискренность.
«В настоящем общественном строе художники должны управлять народами, художники и мудрецы, потому что они — цвет и глава человечества. Это — естественная и необходимая иерархия. Равенство — это абсурд, нелепость и ужасная вещь. Ведь если все равны, то нет ни контрастов, ни различий, всё однотипно, однотонно. Ведь это — идеал примитивного социализма, когда всё материализуется и все качественные различия становятся только количественными.»
Большинство общественных учреждений устроено так, словно цель их — воспитывать людей, заурядно думающих и заурядно чувствующих: таким людям легче и управлять другими, и подчиняться другим.
В неразвитых обществах наибольшие страсти вызывают власть, деньги и женщины, в развитых — деньги, власть и кроссворды.
В хорошем обществе добрые должны служить образцом, а злые — назиданием.
Вряд ли что-нибудь может сравниться с тем радостным возбуждением, которое испытываешь, когда в тебя стреляют, но не попадают. — Любопытно отметить, что эти слова процитировал президент США Рональд Рейган, когда в 1981 году на его жизнь было совершено покушение.
Все достойное уважения совершено в уединении, то есть вдали от общества.
Две вещи делают человека богоподобным: жизнь для блага общества и правдивость.
Двое-трое — это уже Общество. Один станет Богом, другой — дьяволом, один будет вещать с кафедры, другой — болтаться под перекладиной.
Единение людей с людьми, основанное на реальном различии между людьми, понятие человеческого рода, перенесённое с неба абстракции на реальную землю,— что это такое, как не понятие общества!
Если бы не существовало таких точек, в которых сходились бы интересы всех, не могло бы быть и речи о каком бы то ни было обществе.
Если хотите, чтобы ваше слово в споре было последним, скажите оппоненту: «Пожалуй, вы правы».
Если человек по природе своей общественное существо, то он, стало быть, только в обществе может развить свою истинную природу, и о силе его природы надо судить не по силе отдельных индивидуумов, а по силе всего общества. — Изречения К. Маркса и Ф. Энгельса взяты из второго издания их сочинений, Госполитиздат, 1955—1968 гг., а также из отдельного издания: К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, Госполитиздат, 1956 г.
Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя
Здоровое общество всегда в самом себе найдет лекарство против своих заболеваний, а если нет, то ему уже никакое лекарство со стороны власти не поможет.
Именно в серьезности более всего проявляется легкомыслие нашего общества, которое давно разучилось смеяться над собой.
История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов.
Каждое общество существует на известном цементе социальной лжи, называть ли ее условностью, приличием или лицемерием.
Каждый человек, кем бы он ни был, старается напустить на себя такой вид и надеть такую личину, чтобы его приняли за того, кем он хочет казаться, поэтому можно сказать, что общество состоит из одних только личин.
Как общество рассуждает, так им и управляют. Его право — говорить глупости, право министров — делать глупости.
Как только служение обществу перестает быть главным делом граждан и они предпочитают служить ему своими кошельками, а не самолично, — государство уже близко к разрушению. Нужно идти в бой? — они нанимают войска, а сами остаются дома. Нужно идти в Совет? — они избирают депутатов и остаются дома. Наконец у них, в конце концов, появляются солдаты, чтобы служить отечеству, и представители, чтобы его продавать.
Люди давно перестали быть мне милы, противны, симпатичны, антипатичны... Для меня общество — лаборатория, новый знакомый — объект для наблюдений, новое слово — человеческий документ. И только. Затем — «не ведая ни жалости, ни гнева, спокойно зрю на правых и виновных, добру и злу внимая равнодушно»... Я, дорогая моя Людмила Александровна, в обществе держу себя — как приятель мой, зоолог Свешников, у себя на станции в Неаполе. Притащил ему рыбак какую-то слизь морскую. Меня — passez le mot (от фр. — простите за выражение) — от одного вида её с души воротит, а Свешников прыгает от радости: всего, видите ли, два раза в девятнадцатом столетии учёные наблюдали эту пакость!.. Как-то раз приезжает он ко мне в Москве, а у меня сидит профессор Косозраков, — знаете, дрянь, доносчик, чуть ли не шпионишка. Не помню, по какому случаю он сделал мне визит. Свешников — на дыбы: можно ли знаться с подобными господами? А я ему: а неаполитанскую слизь помнишь? Она, брат, всё же трижды в столетие показалась, а такие подлецы, как Косозраков, раз в три столетия родятся. Как же мне упустить случай наблюсти столь редкостный экземпляр?
Мы бы не проделали столь длинный и трудный путь через бесконечную вереницу веков, через глубокие океаны, через высокие горы, через бескрайние прерии, если бы были мягкотелыми и слабодушными. — 30 декабря 1941 г., из выступления в Канадском парламенте
Мы сегодня живем в обществе, насквозь подконтрольном и регламентированном. Крутимся в тисках ограничительных правил, то и дело сверяясь со множеством номеров — на карточках социального страхования, на налоговых декларациях, на кредитных карточках, на текущих и пенсионных счетах и на всяких других бумажках. Нас сделали безликими — и в большинстве случаев с нашего собственного согласия, поскольку эта игра в номерочки на первый взгляд делает жизнь проще, но главное в том, что никто не хочет ни о чем беспокоиться. Нам внушили, что всякий, кто обеспокоен чем бы то ни было, — враг общества. В сущности мы выводок скудоумных цыплят: мы машем крылышками и суетимся, попискиваем, а нас все равно гонят по дорожке, проложенной другими. Рекламные агентства втолковывают нам, что покупать, пропагандисты учат нас, что думать, и даже сознавая это, мы не протестуем. Иногда мы клянём правительство — если набираемся храбрости клясть что бы то ни было вообще.
Ни одно общество не может быть хуже, чем люди, из которых оно состоит.
Общество виновато во всем том, что совершается в его пределах, всякая дрянная личность самим фактом своего существования указывает на какой нибудь недостаток в общественной организации.
Общество всегда находится в заговоре против человека. Конформизм считается добродетелью, уверенность в себе – грехом. Общество любит не человека и жизнь, а имена и обычаи.
Общество деградирует, если не получает импульсов от отдельных личностей, личность деградирует, если не получает сочувствия от всего общества.
Общество живёт не отрицательными идеями, но идеями положительными.
Общество изобрело три способа держать людей в рабстве: насилие, деньги и свободу.
Общество испытывает поистине ненасытное любопытство ко всему, любопытства не заслуживающему.
Общество карает за всякое превосходство Самобытный характер, цельная личность, не идущая на компромиссы, повсюду наталкивается на препятствия, со всех сторон встречает неприязнь. Натуры бесцветные и пошлые пользуются особой симпатией Чтобы достичь чего-либо, необходимо быть человеком посредственным и услужливым, уметь раболепствовать.
Общество ненавидит две категории граждан: тех, кто на него нападает, и тех, кто его защищает.
Общество никогда не может простить тех, кто ни в чем не повинен.
Общество орудие войны.
Общество подготавливает преступления, преступники их совершают.
Общество походит на улей: нельзя подходить к нему часто без того, чтобы не быть ужаленным.
Общество разделяется на два больших класса: на тех, кто работает, чтобы жить, и тех, которые живут, чтобы заставлять работать других.
Общество составлено из двух классов: из тех, у которых обедов больше, чем аппетита, и тех, у которых аппетита больше, нежели обедов.
Общество – как воздух: оно необходимо для дыхания, но недостаточно для жизни.
Общество – свод из камней, который обрушился бы, если бы один не поддерживал другого.
Общество — не что иное, как результат механического равновесия грубых сил.
Общество — это коромысло весов, которое не может приподнимать одних, не понижая других.
Общество, которое равенство (в смысле равенства доходов) ставит выше свободы, не получает ни свободы, ни равенства.
Общество, не способное сохранять чистоту своего искусства, деградирует вместе с ним.
Причина, побуждающая чувственную душу бежать от общества, заключается в стремлении обрести общество.
Судить о величии и устойчивости любого общества можно благодаря одному простому критерию, а именно: как это общество заботится о детях, престарелых и больных.
Человек существует лишь в обществе, и общество формирует его только для себя.
Человеческие сообщества были бы не более просвещёнными, чем сообщества муравьёв, будь они так же обособлены.
Я убежден, что, не будь общество насквозь искусственным, простое и подлинное чувство производило бы на людей куда менее сильное впечатление, чем производит в наши дни. Оно радовало бы, но не удивляло, сейчас оно и радует, и удивляет. Наше удивление — это насмешка над обществом, наша радость — дань уважения природе.
Темы по буквам
