Честность неотделима от свободы, как коррупция от деспотизма.
«Какая польза напоминать о взятках и обдираниях, когда взятое давным-давно проедено, а ободранное вновь заросло лучше прежнего?»
«Один городничий тоже славился бескорыстием, а, сверх того, любил богу молиться и ни одной церковной службы не пропускал. И бог ему за это посылал. Увидевши, что городничий взяток не берёт, а между тем пить-есть ему надобно, обыватели скоро нашли средство, как этому делу помочь. Кому до городничего дело есть, тот купит просвирку, вырежет на донышке мякиш да и сунет туда по силе возможности: кто золотой, кто ассигнацию. А городничий просвире всегда очень рад. Начнёт кушать и вдруг — ассигнация! — Домнушка! дети! — кликнет он домочадцев, — посмотрите-ка, что нам бог послал! И все радуются.»
Ах ты, свинья этакая, идиотский агентишка!!! Я, по-твоему, путаю? А ты сам, лысый павиан, сделал ли ты хоть одно дело по агентству, не напутав так, что все за спиной смеются. Я ведь знаю, что ты вор, берёшь взятки и вообще скотина такая, что смотреть омерзительно. Жулик, шельма кривоногая, кретиновидная…
В русской службе всего страшнее бескорыстные люди.
Вам должно быть известно — политики и журналисты не продаются! Впрочем, вы не назвали цену.
Взятками не делятся. Искусство давать взятку – весьма тонкое.
Всем взял — умом, талантом, а кое с кого и деньгами.
Выберем из воров самых честных!
Государственный служащий: лицо, выбираемое народом, чтобы распределять взятки.
Дали на лапу — подставь другую.
Если вы не желаете, чтобы государство стояло у вас за спиной, выньте руки из его карманов.
Если процесс купли-продажи управляется законодательством, первое, что покупается и продается. — это сами законодатели.
Из меня мог бы вырасти весьма способный карманный воришка, прослужи я на государственной службе год или два.
Как трудно заниматься выгодным делом, не преследуя при этом собственной выгоды!
Когда кто-то спросил Еврикрата Анаксандра, почему спартанцы не держат деньги в общественной сокровищнице, тот ответил: «Чтобы не совращать тех, кто будет ее охранять».
Коррупционер как самолёт — пока не сядет, не остановится.
Коррупция пускает корни глубоко вверх.
Кто способен извлекать корысть из общественных дел, способен и на окрадывание могил.
Мало ли что приходится делать, чего не хочешь, чтобы получить за это право делать, что хочешь! Жизнь взяток требует. Только и всего. Теория теорией, а практика практикой.
Награбленное охраняется законом.
Не все взятки давать нечестным людям, пора уже и честным давать!
Ненасытная жажда корысти дошла до того, что некоторые места, учреждаемые для правосудия, сделались торжищем, лихоимство и пристрастие — предводительством судей, а потворство и попущение — одобрением беззаконникам».
Необходимо победить преступность, коррупцию и мать их, беззаконие.
От получки до получки — тяжело. От взятки до взятки — еще тяжелее.
Плохих политиков коррумпируют хорошие бизнесмены.
Покупающие власть за деньги привыкают извлекать из нее прибыль.
Политики только потому и могут брать взятки, что публике их продажность обычно рисуется чем-то более тонким и сложным, чем это есть в действительности.
Частные воры влачат жизнь в колодках и узах, общественные — в золоте и пурпуре.
Я хочу, чтобы было либо меньше коррупции, либо больше возможностей участвовать в ней.
— Я одной рукой беру, а другой — отдаю! разве это взятка? — Как же это выходит у вас, Христофор Иваныч? — спрашивали его однажды сослуживцы, которые обеими руками брали и ни одною не отдавали. — Очень просто, — ответил он. — Сейчас деньги получу и сейчас же на них какое-нибудь произведение куплю. Стало быть, что из народного обращения выну, то и опять в народное же обращение пущу. И когда все подивились его мудрости, то прибавил: — То же самое, что казна делает. С мужичков деньги берёт да мужичкам же их назад отдаёт. С тех пор в городе Добромыслове никто не говорил: «Брать взятки», а говорили: «Пускать деньги в народное обращение».
Темы по буквам
