Голодный не разумеет сытого — почему тот не счастлив?
Был голод, но, привыкшие к умиранию, люди умирали молча. С каждым днём пухли всё больше и больше, недоуменно пробуя свои руки, ноги, подглазья, налившиеся голодной водой, и умирали, проделав перед смертью тысячу ненужных штук, ― ритуал умирания, бесплодно попрошайничали друг у друга, бесплодно осаждали исполкомы, здравотделы, собесы, собирали ягоды боярышника и шиповника, улиток, молодую траву, походя воровали, бесцельно таща всё, что попадало под руку, по ночам уводили и резали чужих лошадей, коров и коз, соблюдая ещё прежнее человеческое достоинство, выпрашивали у знакомых кошек «на одну только ночку, — пожалуйста, ― а то, знаете ли, мыши одолели» ― и жадно съедали их, ловили собак на улицах, нарочно раззадоривая их и заманивая в укромные углы, воровали по ночам трупы из часовни на кладбище, охотились за чужими детьми, но бывали случаи, что ели и собственных. Один татарин из деревни Аджилар, отец шестерых детей, бестрепетно резал младших ножом, как барашков, и кормил ими старших и жену, кормился и сам. Двое старших, подростки, годились уже для работы, а от маленьких какой толк? Расчётливый татарин этот продержался так недели три, но проходивший мимо отряд пристрелил людоеда и его жену, а подростков только избил до потери сознания и бросил.
Все собирались в кухни, в остальных комнатах развелись сталактиты. Люди жались друг к другу, и в опустелом городе было тесно... Голод... Мы ели странные вещи: мороженую картошку и гнилой турнепс, и сельдей, у которых нужно было отрезать хвост и голову, чтобы не так пахли...
Где стоит миссия, там и страна имеет иной вид: хижины просторнее, негр питается лучше, одевается лучше, культура выше, продуктивность значительнее. В местах, отдалённых от миссии, разные племена ведут праздную жизнь, со дня на день, как животные. Женщины царапают землю, чтобы посадить маниок, но если выпадет год, когда маниок не уродится, люди умирают с голоду на самой плодоносной земле во всём мире.
Голод выжимает молекулу за молекулой белок и жир из клеточек тела, голод размягчает кости, искривляет рахитичные ножки детей, разжижает кровь, кружит голову, сушит мышцы, съедает нервную ткань, голод угнетает душу, гонит радость, веру, уничтожает силу мысли, рождает покорность, низость, жестокость, отчаяние и безразличие. Человеческое иногда полностью гибнет в человеке, и голодное существо становится способно на убийство, на пожирание трупов, на людоедство. Государство способно построить плотину, отделяющую пшеницу, рожь от тех, кто сеял её, и тем вызвать страшный мор, подобный мору, убившему миллионы ленинградцев в пору гитлеровской блокады, убившему миллионы военнопленных в гитлеровских лагерных загонах.
Голод и льва заставляет кидаться на падаль.
Голод — плохой повар.
Голодное брюхо, как говорят, глухо, у него нет ушей, но зато замечательный нюх.
Голодные хотят не только быть сытыми, но и никогда больше не голодать. Дающий им поесть должен об этом помнить.
Голодный народ проглотит что угодно.
Голодный человек — личность думающая.
Горение истаявшей свечи, Все признаки и перечни сухие Того, что по-ученому врачи Зовут алиментарной дистрофией. И что не латинист и не филолог Обозначает русским словом: «Голод». — строки были популярны лагерях Колымы с 1942 г.
Живот — это почва, в которой зреют мысли.
Искусство жизни: утолить голод, сохранив аппетит.
Каторга говорит, что в кандальной тюрьме не мало таких, которые в бегах питались с голоду мясом убитых или умерших товарищей. Мне показывали несколько таких, которые винились каторге, а один из них, на которого все указывали, что он ел мясо умершего от изнурения товарища, когда я спросил его, правду ли про него говорят, отвечал мне: — Всё одно птицы склюют. А человеку не помирать же!
Котлета оказалась на редкость сочная, в сухариках, с картошечкой, нарезанной этакими столбиками. Я отрезал кус, мазнул горчицей и увенчал кусочком огурца. — Я читала, что от голода шея начинает пухнуть и гнить. Отчего бы это? — Не знаю отчего, — угрюмо промолвил я. Мне показалось, что кусочек котлеты на вилке покраснел, распух и в нём что-то зашевелилось…
Любовь и Голод — цель их одна: нужно, чтобы жизнь не прекращалась, собственная и чужая — все та же, всеобщая жизнь.
Люди считают, что терпеть голод и холод — прискорбно, а не знают, что скорбеть, не страдая от голода и холода, тяжелее всего.
Между работорговцами и их пленниками происходят оригинальные сцены: у первых много маниока, который они разводят в изобилии, а последние богаты только рыбой. Они обмениваются своими продуктами, но, не доверяя друг другу, во время обмена держат рыбу или маниок в одной руке, а обнажённый нож в другой. Можно легко себе представить, что, вследствие таких беспрестанных нападений, туземцы становятся свирепыми и жестокими. Они иногда бывают до такой степени голодны, что готовы есть что ни попало под руку, ― коренья, букашек, сверчков и даже… своих покойников! Одним словом, чтобы понять, как могут туземцы быть так кровожадны, надо пожить между ними, как я, в Центральной Африке.
Не презирай того, кому пришлось украсть для утоления голода: самая сильная крепость не устоит против голода.
Ни насыщение, ни голод и ничто другое не хорошо, если переступить меру природы.
Ни насыщение, ни голод и ничто другое не хорошо, если преступает меру природы.
Подальше прочую чушь забрось, когда человека голодом сводит. Хлеб! — вот это земная ось: на ней вертеться и нам и свободе. Пусть бабы баранки на Трубной нижут, и ситный лари Смоленского ломит, — я день и ночь Поволжье вижу, солому жующее, лежа в соломе.
Покуда толстый растрясёт живот, худой и вовсе с голоду помрёт.
Природа, и мы должны быть ей за это благодарны, содержит в себе понуждения посредством голода.
Среди бесплодной страны, не знающей культурных растений и заменяющей хлеб рыбой, он был убеждённым вегетарианцем, тратил на покупку дорогой муки все свои ресурсы, запасал ягоды, грибы, дикий лук и, за всем тем, часто сидел голодным за отсутствием питательных средств растительного царства.
У голодного всегда достаточно пищи для размышлений.
Я определённо заметил, что стоит мне поголодать несколько дней подряд, как мой мозг начинает словно бы вытекать и голова пустеет. Она становится лёгкой и бесплотной, я больше не чувствую её у себя на плечах, и мне кажется, что, когда я на кого-нибудь гляжу, глаза мои раскрываются до невероятности широко.
Темы по буквам
