Человек любит поговорить о своих болезнях, а между тем это самое неинтересное в его жизни.
...Как говорила вдова человека, умершего после консилиума трёх лучших врачей Парижа: «Но что же он мог поделать один, больной, против троих — здоровых?»
Беспричинная усталость предвещает болезнь.
Болезни не красноречием, а лекарствами лечатся.
Болезнь есть целебное средство самой природы с целью устранить расстройство в организме, следовательно, лекарство приходит лишь на помощь целительной силе природы.
Болезнь принимает здоровые формы.
Болезнь — в сущности не что иное, как желание того, чего не стоило бы желать.
Больной моет ногу, чтоб пойти к врачу. Придя, он замечает, что вымыл не ту ногу.
Большая часть болезней наших — это дело наших собственных рук, мы могли бы почти всех их избежать, если бы сохранили образ жизни простой, однообразный и уединенный, который предписан нам был природою.
Больше всего тех болезней, которых мы больше всего боимся.
В болезни нет большей болячки, чем дума о куске хлеба.
Во всякой болезни не терять присутствия духа и сохранять вкус к еде — хороший признак, противоположное — дурной.
Воображаемые недуги неизлечимы.
Вот передо мной фотография той поры: четверг, 28 февраля 1985 года, газета «Известия». Седой, с косыми скулами Черненко держится рукою слабой за спинку кресла, ноги сами уже не держат его, а перед ним густоволосый партийный чиновник не говорит, прямо-таки поёт поздравление. И Прокофьев, этот ещё взберётся по лестнице на самый верх московской партийной иерархии, а тут ― относительно молод, востроносенький, губы поджал, в руках с подобострастием держит букет цветов, и почему-то в том букете каллы белые, какими обычно невесту сопровождают. А из глубины снимка, как бы оставаясь в тени, Гришин наблюдает с благостной улыбкой: его постановка, его дрессура. Надо полагать, был во всём этом сокрыт высший государственный смысл: народу предъявили генсека, жив, прочна наша держава. И я слышал на следующий день в очереди, как люди впервые с сочувствием говорили о Черненко: «Надо же так над больным человеком надсмеяться!..»
Действие хирургии среди разделов медицины — самое очевидное.
Доктор дает мне две недели жизни. Хорошо бы в августе.
Если вы заболели, поспешите простить ваших врагов: вы ведь можете и поправиться.
Если против какой-нибудь болезни предлагается очень много средств, то значит болезнь неизлечима.
Если твой бумажник толстеет, а сам ты худеешь, значит, это либо солитер, либо инфляция.
Если человек займется исследованием своего организма или морального состояния, то непременно признает себя больным.
Какая это скучная болезнь — оберегать своё здоровье чересчур строгим режимом.
Кто заражён страхом болезни, тот уже заражён болезнью страха.
Лучшее из всех известных мне средств против ревматизма — благодарить Бога, что это не подагра.
На свете творится бог знает что! Начинают умирать люди, которые раньше никогда не умирали.
На фотоснимке видно, каким ты был, а на рентгеновском — каким ты будешь.
Не важно, что вызывает болезнь, важно, что ее устраняет.
Невроз: сердце начинает стучать на машинке.
Некоторые болезни следует лечить, не рассказывая о них больному. Многие умерли оттого, что узнали, чем больны.
Некоторых больных надо поздравлять и с тем, что они почувствовали себя больными.
О страдании: если оно невыносимо, то смерть не преминет скоро положить ему конец, если же оно длительно, то его можно стерпеть.
Одинаковые недомогания сближают сильнее, чем одинаковые убеждения.
Однако кактусы имели и другое значение, для религии индейцев. Они применялись как амулеты, поскольку индейцы верили в их сверхъестественную силу. Чикули — Лофофора виллиамсии, мулато — Мамиллярия микромерис, розарара — Мамиллярия лазиаканта денудата, сумани — Ариокарпус фиссуратус были талисманами, защищающими от молний, болезней и других ударов судьбы.
По наследству получают не только богатство, но и болезни.
Подобно тому, как существует болезнь тела, существует также и болезнь образа жизни.
Пока врач запрещает нам что-то, наши дела не так плохи, самое страшное — когда он вдруг все разрешает.
После менингита человек либо умирает, либо остается идиотом. Я это точно знаю, у меня самого был менингит.
Самые худшие болезни не смертельные, а неизлечимые.
Следует признать, что некоторые болезни исчезли или почти исчезли, столкнувшись с недоверчивостью врачей.
Смерть – ты уже вконец надоел твоей болезни.
Сперва хорошая новость, я собираюсь назвать эту болезнь вашим именем.
Старость – сама по себе болезнь.
Странное впечатление оставлял его взор — он закидывал назад очень сильно голову и смотрел сквозь веки вниз на собеседника, что давало впечатление страшной гордости и «неприступности». На самом деле он был болен «отяжелением век» — они у него не могли подниматься, и это причиняло ему большие мучения.
У этого политика, как я слышал, харизма. Какой стыд! Ведь в наше время это уже излечимо!
Человек сам творит историю своей болезни.
Что такое болезнь, как не стесненная в своей свободе жизнь?
― Дак ведь на всякую болезнь своя трава есть. А торф, он чего? Запечатлённое разнотравье, аптека, можно сказать, болотная. Белый мох ране не даст загнить, сапропель от радикулита лечит. Мало ли… У всякого торфа своё применение. Кому горячие припарки от ломоты в костях, кому едва тёплые ― по женской части.
Темы по буквам
